Добрый день, меня зовут Проурзин Леонид и сейчас я расскажу Вам немного о себе.
О, как неумолимо стремительно и безостановочно несётся время…! А ведь мне уже больше Шестидесяти… Иногда останавливаешься и задумываешься, оглядываясь назад и размышляя о том, что было и что стало. Иногда становится не по себе: а главное-то – времени на жизнь осталось совсем немного.
Если жить до 90, то ⅔ жизни уже прожито. Если до 80 – три четверти годов позади. Ну а до 70 – совсем рукой подать. Невольно думаешь, а была ли жизнь, и жил ли ты? Не потерялся ли ты в этой жизни..? Но как бы то ни было – жизнь продолжается!
Насколько мне удастся, постараюсь здесь поделиться своими мыслями, воспоминаниями. Расскажу чем занимаюсь, в чем преуспел, куда не успел, где был, как жил…
А начиналось всё так.
Содержание
- 60-е / Шестидесятые…
- 70-е / Семидесятые…
- 80-е / Восьмидесятые…
- 90-е / Девяностые…
- 00-е / Нулевые…
- 10-е / Десятые…
- 20-е / Двадцатые…
Шестидесятые…
Родился в 1959-м. Архангельская область, Онежский район. Небезызвестное село Турчасово на левом берегу реки Онеги, средневековая вотчина Соловецкого монастыря. Кто знал, что через 30 лет (в конце “Восьмидесятых…”) мне придется жить на этих самых Соловецких островах.
В первый класс пошёл в деревне Ярнема, что выше на 20 км по реке от села Турчасово. Местный леспромхоз, в котором работала мать, определял всю жизнь здешнего населения. Запомнились зимой вывозка леса, штабеля брёвен, прибрежные катища. Весенний ледоход, половодье, молевой сплав леса, а затем караванка. Незабываемая пора – лето.
За рекой – другой поселок лесозаготовителей: Стройка, ныне – Улитино, где лесовозная УЖД, маленькие мотовозы и много-много всяких вагонов. Все кругом гудело, вертелось и двигалось. Детским взглядом казалось, что вот-вот наступят большие перемены, и деревня превратится в город… Но лесосечный фонд вокруг вскоре был вырублен, леспромхоз упразднили, последовало сокращение кадров, остался небольшой лесопункт…
В поисках работы мать оказалась в Карелии. Второй класс учился и заканчивал в городе Кемь. Районный центр, железнодорожная станция, военный аэродром, гидроэлектростанция в Подужемье, морской порт в Рабочеостровске, отсюда самый короткий путь туристам до Соловецких островов… (И опять, кто бы мог подумать, что я через 20 лет окажусь на этих самых островах и буду там постоянным жителем). Ну, а Карелия – это, конечно же, свои красоты и прелести.
Семидесятые…
С третьего класса с родителями уже жили в гор. Архангельске, там и закончил в 1977-м году десятилетку. Жили в новом строящемся микрорайоне. Кругом котлованы, краны, самосвалы и воздвигаемые пяти- и девятиэтажки… Все спешат на работу… Рядом в двух шагах большая каменная школа из 4-х этажей…
Летом велосипед, зимой на лыжах, кто на коньках. Были популярны дворовые хоккейные площадки. Посещали кружки: рисования и шахматный. Однажды полшколы записались в КЮМ (клуб юного моряка), но клуб просуществовал недолго, а вот моряками и рыбаками становились многие. Это и понятно: город окружен портами – пассажирскими, торговыми, а также военными, промышленными и специализированными причалами. Имелся ряд, соответствующие профилю, учебных заведений.
Октябрята, пионеры… Все были ими. Металлолом, макулатура… После сбора металлолома с ближайших строительных площадок приходили мастера и прорабы в поисках утраченного… и находили трубы, арматуру, радиаторы и пр. Мы же выполняли свой пионерский план, и у нас всё шло в утиль, что было ржавым и неокрашенным и плохо лежало. До комсомола в школе дело не дошло, никто не настаивал и сам не стремился.
Еще припоминается, так называемое, производственное обучение. Один день на неделе нам надо было приходить на близлежащую мебельную фабрику. Там нас, старшеклассников, распределяли по цехам, мы вливались в трудовые коллективы. Выполняли посильную и несложную работу.
После окончания школы Архангельская мебельная фабрика стала моим первым предприятием, где я получил свою трудовую книжку и где начался отсчет моей трудовой биографии. Определили в цех по производству стульев подсобным рабочим. Но проработал я недолго, всего три с половиной месяца. В ноябре 1977-го призвали в армию…
Службы в армии не сторонился. Родители также считали нормой отслужить положенный срок Родине. Это была обыденная ситуация для советского времени.
Вначале нас привезли в Белоруссию, в Минск, где я оказался в учебном подразделении. По приезду нас отвезли на какой-то полигон, где разместили в огромных палатках. В такую палатку, на мой взгляд, могло поместиться два современных танка. Спали прямо в одежде, даже не снимая бушлатов. Прожили мы в полевых условиях две недели. Как потом выяснилось, использовали нас в качестве рабочей силы для подготовки территории к войсковым учениям “Березина-78”. Рубили-пилили деревья, копали землю и что-то таскали.
По возвращении в казармы начался учебный процесс. Командиры и замполиты сразу же активно взялись за проведение политико-воспитательной работы. По этой линии выявили всех некомсомольцев. Закрыли в Ленинской комнате, где были даны соответствующие установки. Пролистали «Комсомольскую правду», напомнили кто первый полетел в космос, вникли в Устав молодёжной организации и через неделю мы пополнили дружные ряды членов ВЛКСМ. Наше подразделение стало стопроцентным комсомольским коллективом. Посмотрите на мой документ и Вы убедитесь в этом сами.
Учили нас в течение полугода на специалистов по ремонту радиолокационных станций. В радиоделе я не бум-бум, но так определила призывная комиссия. Некоторые ребята были асами своего дела, для них радиотехника – их же стихия. Таких вычисляли: одни затем паяли офицерам модную в то время цветомузыку, других через полгода производили в сержанты и оставляли при учебке.
А далее предстояло распределение по войскам. Угодить можно было в любую точку Советского Союза и даже за пределы его. Так я оказался в ГСВГ (Группа советских войск в Германии), другими словами, в ГДР, куда нас доставили на самолёте. Приземлились на военном аэродроме под названием Темплин.
В итоге я оказался в отдельном ремонтно-восстановительном батальоне (по-нашему просто – рембат), дислоцирующемся в местечке Олимпишесдорф. Здесь прошли мои остальные полтора года армейской службы. Надо сказать, что в батальон я прибыл по адресу, и был зачислен по штату на свою специальность – мастером по ремонту РЛС. Но парадокс заключался в том, что эти станции уже как 15 лет назад сняли с вооружения. А новые современные РЛС-ки в обслуживаемой нашим рембатом дивизии были, но для них нужны были специалисты другого профиля и более высокого класса.
День за днем проходило время в парке, нарядах и караулах. Готовились автомобили для отправки на целину для борьбы с урожаем (боролись со всем и за всё: за успеваемость, за высокие показатели, за справедливость, за экономию ресурсов, за увеличение межремонтных простоев и вот за урожай тоже). Много было всяких хозяйственных работ.
Немного об Олимпишесдорфе. Это олимпийская деревня, построенная для проведения Летних Олимпийских игр, которые проходили в Германии в 1936 году. Как рассказывали офицеры, деревня была выстроена с таким расчетом, чтобы после двухнедельного проживания спортсменов там смогли бы расположиться гарнизоны солдат вермахта. После войны в этих казармах располагались уже гарнизоны советских солдат. Деревня эта расположилась у Гамбургского шоссе, соединяющего Западный Берлин с ФРГ. Потсдам находился от нашей части к югу примерно в 15 км, а Западный Берлин начинался уже в 6 км к востоку от нас.
Одним из видов нашего времяпрепровождения являлось нахождение у ограды этого шоссе и наблюдение за потоками автомобилей и мотоциклов, несущихся в рамках других идеологических измерений и установок – это был уже тот другой мир, называемый у нас диким (неправильным) Западом…
Помнится, в 1979 г. наши войска были введены в Афганистан. Среди сослуживцев ходили мысли записаться туда по контракту. Но офицеры охлаждали пыл этих буйных голов – говорили, что здесь не менее важный рубеж. К тому времени группировка советских войск только в одной Германии доходила до 1 млн. военнослужащих. Блок стран Варшавского договора тогда был еще очень силён.
Восьмидесятые…
После службы в армии решено было идти в институт. В советское время для отслуживших в армии ребят и имеющих трудовой стаж молодежи функционировали подготовительные отделения.
На подготовительном учились в формате, принятом для вузов (3 пары в день: начитка лекций и практические занятия). За 6 месяцев слушателям предстояло повторить курс средней школы по основным предметам. Выпускные экзамены автоматически считались вступительными…
Вспомнилось: пришёл в деканат писать заявление и попросил для этого у декана авторучку. А он пристыдил меня – ты же завтрашний студент, у тебя теперь ручка должна быть к пальцу привязана. С тех пор у меня всегда с собой ручка. Сам многих выручал…
Далее 5 лет очной учебы на лесохозяйственном факультете – из нас готовили инженеров лесного хозяйства. И, конечно же, какие студенты без стройотрядов в то время. Ну а кто не был бойцом стройотряда, того не миновала “картошка” – осенние сельхозработы.
По распределению направили работать в одно из лесничеств Сурского лесхоза в Пинежском районе Архангельской области. Скажу прямо – я просто влюбился в этот край: удивительное место, величественная река Пинега, хорошие и отзывчивые люди, благожелательная обстановка. Здесь познакомился с творчеством Фёдора Абрамова – уроженцем этих мест. Его произведения просто захватили и увлекли меня. Я не совсем любитель художественного чтения, но задался целью прочитать всё, что написал Абрамов. Несколько раз приходилось проезжать мимо его дома. Прекрасное место: высокий угор с открывающейся панорамой на Веркольский монастырь.
Центральная усадьба лесхоза располагалась в селе Сура. Не однажды бывал там по делам службы. Да, это то самое знаменитое село, которое является родиной Иоанна Кронштадтского.
Проработал на Пинеге не долго, 2,5 года. В лесной отрасли грянули большие перемены: образовывались лесные комплексы – предприятия лесной промышленности объединялись с организациями лесного хозяйства… А мне представилась возможность работать по специальности на Соловецких островах, на которых я оказался с самого начала 1988 года.
Быстро пролетели ещё 3 года… и с карты мира исчез великий Советский Союз. Кто бы мог подумать, что всё перевернётся с ног на голову. Совсем другими стали идеологические посылы. Белоруссия и Украина превратились в заграницу. ГДР и ФРГ стали единой Германией. Так ведь и мы в этой круговерти сами стали частичками той истории.
Девяностые…
Соловки удалось застать еще советскими. Величественные башни и постройки монастыря продолжали удерживать свои некогда занятые позиции. О том, что монастырь обретет прежних хозяев, что когда-то вновь появятся монахи никто и представить не мог.
Но вот в одночасье рухнул могучий Советский Союз…
Завоевав независимость и свободу, молодая демократическая Российская республика медленно заваливалась на бок, безвозвратно и стремительно исчезали заводы и фабрики. Формировалась другая идеология.
Перемены стали заметными и в нашем посёлке. Вместо слова “местный” все чаще стали употреблять слово “муниципальный”, обычное слово “дело” превратилось в незамысловатое “бизнес”, а значение слова “инфляция” без словаря уяснил для себя каждый школьник. Окружающий мир принимал зеленоватый оттенок в долларовом выражении и конвертировался в номинал условных единиц (у.е.)…
В воинских подразделениях начался процесс расформирования, закончившийся полной передислокацией.
В школе-десятилетке почему-то стало 11 классов.
Незаметно остановились всякие реставрационные работы на памятниках истории и культуры.
Совершенно прекратилось гражданское строительство.
Совет превратился в муниципалитет. А более важные учреждения стали именоваться федеральными. И вообще жизнь разделила общество на федералов, регионалов и муниципалов (по признаку финансирования).
Нулевые…
Работа моя шла своим чередом: всё тот же лес и те же территории. Зима, весна, лето… и снова осень, зима, весна… Бесконечные реформы в государственных и бюджетных учреждениях… Изменение наименований, вывесок…
Обилие законов, постановлений-распоряжений, приказов и инструкций, издающихся и изменяющихся в геометрической прогрессии, превратили работу в настоящую рутину. Казалось бы наработанная нормативно-правовая база должна всё упорядочить, но на деле масса нестыковок законодательства, низкое качество подзаконных актов способствовало и продолжает способствовать ещё большему беспорядку…
Где-то слышал, что российское законодательство одно из самых совершенных в мире. Но, как сказал классик, суровость российских законов компенсируется их систематическим неисполнением.
С 2008 года я стал 100-процентным государственным чиновником без права на дополнительный доход. Появилась обязанность ежегодного декларирования доходов, а в некоторых случаях и расходов.
Десятые…
К концу 2014 года я достиг пенсионного возраста (т.к. наша территория отнесена к районам Крайнего Севера, то на льготных условиях женщины у нас выходили на пенсию в 50 лет, мужчины – в 55 лет). Ну а 1-го июля 2019 года был мой последний рабочий день. Моя официальная трудовая биография, начавшаяся на Архангельской мебельной фабрике в “Семидесятые…” годы, закончилась…
Двадцатые…
Если у Вас появились вопросы или пожелания, пишите их мне на почту: solovki@prourzin-live.ru